Новые слова: от окказионализма до неологизма - один шаг?

Сегодня русский язык заполонили всевозможные «измы». Думаю, практически всем это слово теперь знакомо, хотя еще совсем недавно его не было ни в одном словаре русского языка. Измами сегодня иронично называют ультрасовременные модные направления в искусстве.

Словарь объясняет значение этого слова более широко: «общие не всегда одобрительные названия направлений в искусстве, философии, политике, науке и т. п., содержащие суффикс -изм».

Интересна история этого слова. Суффикс -изм, переродившийся в самостоятельную лексему, прошел путь от окказионализма к неологизму, чтобы стать в конечном счете общеупотребительным. Но таких слов в русском языке единицы. Как правило, порождение речи (именно таким является окказионализм) так и остается принадлежностью речи конкретного человека или произведения поэта/писателя: большеокный, пальчатки (словесное творчество ребенка), пуськи бятые (Л. Петрушевская), иоб (Г. Щербакова), боботюлки (Т. Толстая), перепроханить (М. Соколов), расквашнеть (Л. Улицкая), пересиропить (Б. Акунин), иностранничать (А. Алексин) и др.

Слово неологизм хоть и относится к лингвистическим понятиям, но ни у кого не вызовет вопросов, да и значение его весьма прозрачно, буквально — новое слово. Термин же окказионализм придется пояснить, поскольку даже среди лингвистов он понимается по-разному.

Языковедами были предложены и другие названия окказионализмов. Например, индивидуальные слова, индивидуально-авторские неологизмы, авторские слова, стилистические неологизмы, индивидуально-стилистические неологизмы, неологизмы контекста, одноразовые неологизмы, неологизмы поэта, поэтические неологизмы, литературные неологизмы и др.

Мне же больше нравятся такие из них, как слова-самоделки, слова-экспромты, слова-метеоры, эгологизмы, слова-правонарушители, слова-беззаконники, слова-мотыльки. И это все в науке, которая, казалось бы, стремится к единообразию и однозначности в терминологии.

Эти многочисленные названия интересны тем, что каждое из них по-своему характеризует рассматриваемое явление. Почему же некоторые ученые называют окказионализмы неологизмами, правда, с некоторыми уточнениями?

Дело в том, что эти два лингвистических явления объединяет новизна. Но в одном случае это более постоянная характеристика, в другом же — временная. Окказионализмы, созданные однажды, «по случаю» (от лат. occasio — «случайность»), сохраняют новизну, ощущаются как необычные независимо от времени своего рождения. Неологизмы же постепенно становятся привычными для носителей языка и теряют свою речевую свежесть.

Сравните, например, такие еще в недавнем времени неологизмы, как риелтор, мерчендайзер, супервайзер, менеджер, консалтинг, копирайтер и др. В развитых языках каждый год появляются десятки тысяч неологизмов, судьба которых складывается по-разному: некоторые из них имеют недолгую жизнь, другие же закрепляются надолго, входят не только в живую обиходную речь, но и становятся неотъемлемой частью словесности.

Окказионализмы, создаваемые авторами для определённых художественных целей, редко выходят за пределы контекста, не получают широкого распространения и, как правило, остаются принадлежностью индивидуального стиля, так что их новизна и необычность сохраняются: надмысли (Г. Щербакова), однаждный (С. Есенин), крыломантия (В. Пелевин), мокромозглый (В. Астафьев), курь-о-курь (Т. Толстая) и др.

Хотя в некоторых случаях и окказионализмы получают широкое распространение, но это скорее исключение из правила. Никто сегодня не удивится, например, таким словам, как будущность, влияние, сосредоточить, трогательный, занимательный. А у них есть автор, это Н. М. Карамзин. Слова головотяп, головотяпство, благоглупость ввел в русский язык М. Е. Салтыков-Щедрин; стушеваться, лимонничать — Ф. М. Достоевский; бездарь, самолет — И. Северянин. Все эти слова когда-то были окказионализмами.

Так далеко ли от окказионализма до неологизма? Выходит, что нет. Но все-таки не каждому окказионализму суждено переродиться в неологизм, чтобы потом стать общеупотребительным.